Загадки боярыни Морозовой

Во многом боярыню Феодосию Морозову, верную сподвижницу лидера старообрядцев протопопа Аввакума помнят благодаря хрестоматийному полотну великого художника Василия Сурикова. Однако реальный облик этой выдающейся женщины далек от представления о ней. Например, в момент ареста, который запечатлен на картине, она была еще совсем молодой женщиной.

В жизни любой страны есть свои вехи. Одним из ключевых пунктов русской истории был Раскол. Из деятелей Раскола в памяти осталось немного имен: царь Алексей Михайлович и патриарх Никон — с одной стороны, протопоп Аввакум и боярыня Морозова — из противоположного лагеря.

Боярыня Феодосия Прокопьевна Морозова относится к числу немногих женщин, оставивших свой след в летописи русской истории. Тем более редких в допетровский период, когда женщины по "домостроевскому" обычаю сидели по теремам, чем напоминали более насельниц магометанских сералей, нежели жительниц европейских "вольных городов".

Впрочем, западная история тоже бедна именами выдающихся женщин, немногих можно сыскать и на Востоке. Как правило, это женщины-воительницы. Наследницей амазонок и валькирий выступила Орлеанская Дева, предводительницей китайских "конных ведьм" была вдова Ци Ван, а в Индии кавалерист-девицей стала княгиня Лакшми-Баи. Боярыня Морозова не скакала в седле и не вынимала из ножен саблю. Но ее подвиг во имя Веры не стал от этого менее героическим.

Для зачина скажем, первоначально картина Сурикова называлась "Поругание боярыни Морозовой" и репродукции с нее нередко встречаются в старообрядческих храмах, но только не в иконостасе. Художник допустил ряд исторических неточностей. Самая главная из них — Феодосия на момент ареста была еще молодой женщиной, не достигшей сорокалетнего возраста. Однако воздействие суриковского шедевра на зрителя с лихвой искупает любые мелкие несуразности. На полотне замечательного исторического и религиозного живописца Александра Дмитриевича Литовченко боярыня Морозова — молода и пригожа, каковой была в жизни, но в сравнении, его картина проигрывает суриковской.

В ней Василий Иванович запечатлел один из эпизодов "Жития боярыни Морозовой": "Когда ее везли Кремлем, мимо Чудова монастыря, под царские переходы, она, полагая, что на переходах смотрит царь на ее поезд, часто крестилась двухперстным знамением, высоко поднимая руку и звеня цепью, показывая царю, что не только не стыдится своего поругания, но и услаждается любовью Христовою и радуется своим узам".

Перейдем от искусства к фактам, известных историкам о жизни боярыни Морозовой. Старшую дочь московского дворянина Прокопия Федоровича Соковнина, родившуюся 21 мая 1632 года, нарекли в честь святой преподобномученицы Феодосии Тирской. Предки Соковниных происходили из Германии, точнее от одного из древнейших родов европейского рыцарства — Мейендорфов. В 1200 году один из этого рода получил от князя-епископа Рижского в лен замок Икскюль (ныне Ишкиле в Латвии). В 1545 году барон Иоганн фон Икскюль выехал из Ливонии к царю Иоанну Васильевичу Грозному и принял крещение под именем Федора Ивановича. Его сын Василий, по прозванию "Соковня" (существует множество версий относительно этого прозвища), стал родоначальником русских Соковниных.

Отец будущей боярыни два года служил воеводой на Мезени и в Кевроде, в 1631 году был отправлен посланником в Крым, откуда вернулся после рождения Феодосии. В 1635-37 гг. служил воеводой в Енисейске, потом принимал участие в Земском соборе, заведовал Каменным приказом в 1641-46 гг. Прокопий Соковнин был человеком зажиточным, имевшим в Москве несколько домов. В 1650 году царь Алексей Михайлович пожаловал его придворным чином и должностью окольничего — второго (после боярина) думного чина. От первого брака с Анисьей Никитичной Наумовой у него было двое сыновей и двое дочерей: Феодосия и Евдокия.

Род Морозовых при царе Алексее Михайловиче был одним из 16 знатнейших фамилий, члены которых поступали прямо в бояре, минуя чин окольничего. Их предок, дружинник князя Александра Ярославича Невского, новгородец Михаил (Миша) Прушанин стал одним из героев Невской битвы 1240 года. Его потомок в шестом колене Иван Семенович, по прозванию Мороз, стал родоначальником Морозовых. Дед будущего супруга боярыни Морозовой, Василий Петрович, был одним из главных участников торжественного венчания на царство первого Романова, Михаила Федоровича. Молодой царь приблизил Морозовых ко двору. Борис Иванович Морозов был назначен "дядькой" — воспитателем наследника престола 5-летнего царевича Алексея, а потом сумел породниться с царской семьей. На свадьбе царя он был посаженным отцом.

 В 1649 году младшийбратцарского "дядьки" и свояка, один из богатейших людей страны, 54-летний боярин Глеб Иванович Морозов посватался к молодой красавице 17-летней Феодосии Прокопьевне Соковниной. Глеб Иванович тоже был "дядькой", только младшего царевича Ивана Михайловича, но в шесть лет мальчик скончался. Словом, оба рода, Соковниных и Морозовых, принадлежали к тогдашней элите московского общества.

Об их семейной жизни известно лишь, что первое время Бог не давал им детей, а после кончины супруга Феодосия Морозова не вышла вторично замуж, что среди женщин ее круга в то время случалось нередко. При бесплодии русские женщины обращались к преподобному Сергию Радонежскому. После молитвы родителей и видения преподобного Сергия Феодосии Прокопьевне, у пары родился сын Иван. В 1662 году Глеб Иванович Морозов скончался. Свое состояние он оставил 12-летнему сыну Ивану Глебовичу, но фактически им распоряжалась молодая вдова. В том же году умер и отец Феодосии Прокопьевны.

В 30 лет боярыня Морозова осталась вдовой и сиротой. Ее биограф, Кирилл Кожурин, свидетельствует: "Палаты боярыни Морозовой были первыми в Москве, ее любили и уважали при царском дворе, и сам царь Алексей Михайлович отличал ее перед другими боярынями. Она именовалась "кравчей царской державы" и была, по словам Аввакума, "в четвертых бояронях". Богатство ее было сказочно. Тот же Аввакум писал о ней: "Жена ты была боярская, Глеба Ивановича Морозова, вдова честная, вверху чина царева, близ царицы. Дома твоего тебе служащих было человек с триста, у тебя же было крестьян 8000, имения в дому твоем на 200 000, или на полтретьи (250 000 — Ред.) было …Другов и сродников в Москве множество много. Ездила к ним на колеснице, еже есть в корете драгой, и устроенной мусиею и сребром, и аргамаки многи".

И вот эта молодая, богатая женщина, представительница самых видных московский родов, после встречи с протопопом Аввакумом становится духовной дочерью огнепального протопопа. Вслед за ней духовной дочерью Аввакума стала и ее младшая сестра Евдокия, княгиня Урусова. Когда Аввакума сослали на Мезень именно дом боярыни Морозовой превратился в оплот оппозиции никоновским реформам. Процитируем современного историка П. В. Седова: "В истории боярыни Морозовой проявились не только уникальные черты ее личности и противостояние сторонников и противников церковной реформы, но и соперничество дворцовых группировок в борьбе за власть и их имущественные интересы. Вряд ли можно разделить религиозные и мирские мотивы в поведении исторической боярыни Морозовой, поскольку синкретизм средневековой культуры не подразумевал существования одного без другого".

Царь Алексей Михайлович подослал к боярыне окольничего Ртищева, "шиша антихристова", который соблазнил Феодосию Прокопьевну перекрестится тремя перстами "и тогда отдаст царь холопей и вотчины твоя". Морозова смалодушничала, перекрестилась, царь вернул ранее отобранные у нее вотчины и якобы сразу же после своего отступничества она занемогла: "дни с три бысть вне ума и расслабленна". В Житии Аввакума говорится, что боярыня Морозова "оздравела", когда "перекрестилась истинным святым сложением". В Житии боярыни Морозовой возвращение вотчин объясняется заступничеством царицы Марии Ильиничны, неизменно благоволившей родственнице.

Кирилл Кожурин пишет, что данный факт подтверждают исторические документы. Царским указом от 1 октября 1666 года отнятые вотчины Морозовой были возвращены по прошению царицы и в связи с рождением царевича Иоанна Алексеевича (будущего царя Иоанна V).

Не стоит забывать, что свой выбор боярыня Морозова сделала еще и вот по какой причине. "Вдова по понятиям и убеждениям века уже носила в своем положении смысл монахини, — писал историк-археолог Иван Егорович Забелин (1820-1908). — Честное вдовство само собою уже приравнивалось к обету иночества. Поэтому вся жизнь вдовы со всею ее обстановкою естественным и незаметным путем преобразовывалась в жизнь монастырскую. Не первая и не последняя была Феодосия Прокопьевна, устроившая свой дом по-монастырски. Таков был господствующий идеал для женской личности, свободной от супружества".

В глазах народа боярыня навеки осталась с ореолом мученицы. Несмотря на то, что царь Алексей Михайлович, боясь, чтобы этого не произошло, приказал уморить ее и сестру голодом в боровской яме и тайком, без отпевания, зарыть внутри острога. И после смерти своей "поединщицы", царь с прозвищем Тишайший, приказал как можно дольше скрывать факт смерти боярыни Морозовой. Считается, Феодосия Прокопьевна почила в Бозе в ночь с 1 на 2 ноября 1675 года. Страстотерпице Морозовой шел 44-й год.